Преступление Раскольникова
началось не с убийства, а закончилось не признанием в полицейской конторе.
Началось оно за год до совершения убийства ростовщицы — со статьи в газете,
где Раскольников изложил свою жизненную позицию. Суть философии Раскольникова
состояла в том, что он разделил людей на «обыкновенных» и
«необыкновенных». «Обыкновенные» — это те, кто,
невзирая на все жизненные невзгоды — нищету, унижение, — остаются покорными
и безответными. «Необыкновенные» люди преступают все законы
нравственности и становятся вершителями человеческих судеб. Раскольников
задавал себе вопросы: «Вошь ли я, как все, или человек?»,
«Тварь ли я дрожащая или право имею?» Своим преступлением
он решил доказать себе и всем людям, что он не «вошь» и не
«тварь дрожащая». Жизнь Родиона Раскольникова привела его
к подобным размышлениям и выводам. Жизнь в абсолютной нищете, невозможность
продолжать учебу, ^вынужденное существование на скудные средства матери,
униженное положение сестры — все эти обстоятельства камнем легли на душу
молодого человека и вызвали напряженную работу мысли. Сидя в трактире,
он подслушал разговор между студентом и офицером о старухе-ростовщице.
Он узнал «точно такие же мысли», что «наклевывались
в его голове» («Одна смерть и сто жизней взамен — да ведь
тут арифметика!»).
Далее последовал расчет —
убить ростовщицу! Раскольников убедил себя, что задуманное им не является
преступлением. До совершения убийства Расколышкову казалось, что он хорошо
обдумал и точно рассчитал все возможные обстоятельства. Но реальная жизнь
оказалась гораздо сложнее, чем его отвлеченные, «книжные»
мечты. Вместо одной старухи процентщицы Раскольников был вынужден убить
и ее младшую сестру — кроткую, забитую и бессловесную Лизавету, которая
неожиданно вернулась домой и застала его на месте преступления. После
убийства Раскольников случайно попал в полицию, где навлек на себя подозрение
в совершении преступления. Началась его долгая и мучительная борьба со
следователем Порфирием Петровичем. Раскольников пытался сбить следователя
с. толку, но в результате происходящей в нем внутренней борьбы и беспокойства
сам способствовал своему разоблачению.
Раскольников ошибся не только
в предположении, что все обстоятельства преступления могугбытьвзвешеныипросчитаны.
Еще больше он ошибся в самом себе, думая, что преступление не повлияет
на его отношение к жизни и окружающим людям. Раскольников считал, что
он ответствен за свои действия только перед самим собой и что суд других
для него безразличен. Однако человек иногда даже не предполагает, до какой
степени он связан с окружающим миром, с обществом, в котором живет. Поэтому
после убийства ростовщицы Раскольников все больше ощущал мучительное чувство
«разомкнутости и разъединенности с человечеством». Самые близкие
люди - мать и сестра — стали для него почти чужими и бесконечно далекими.
Постепенно Раскольников начал осознавать, что своим преступлением он поставил
себя вне нравственных законов, По которым должны жить все люди. Он думал
убить ненавистную ему, отвратительную и бесполезную старуху-ростовщицу,
сосущую кровь бедняков, а «убил себя». Собственный суд, тот
ад, что поселился в его душе, — вот наказание, которое его настигло и
которого он не ожидал. Философия Раскольникова и его преступление привели
его тому, что он как будто стал единомышленником Лужина, Свидригайлова,
ростовщицы Алены Ивановны и всех тех «подлецов», против которых
он восстал. Совесть, мучающая Раскольникова после убийства старухи-процентщицы,
— то великое начало, которое объединяет его с человечеством. Оно живет
в душе героя и не дает ему спокойно пожинать плоды своего преступления.
Крах выстраданной философии
оказался таким мучительным, а нравственная пытка столь нестерпимой, что
ни суд, ни каторга не стали более тяжелым наказанием.
Если бы Раскольников был другим
человеком, способным лгать самому себе, не произошло бы и нравственного
роста юноши. Совершив ошибку и осознав ее до конца, Раскольников не согнулся
под тяжестью своей вины. Он нашел силы для возрождения. Гибель его мрачной
и бесчеловечной «идеи» стала началом возрождения живого и
человеческого начала его личности.
Перелом наступил тогда, когда
он отказался от своих убеждений и принял убеждения Сони. И тут началась
«новая история, история постепенного обновления человека, история
постепенного перерождения его, постепенного перехода из одного мира в
другой, знакомства с новою, доселе совершенно неведомою действительностью».
| 
